Личный опыт: почему медитация (и монашество) - это не начальная практика
Добавлено: 03.12.2017, 18:43
В очередной раз всплыла эта тема на форуме, и как будто специально в качестве ещё одного аргумента, на международном буддийском форуме появилось обращение (2 декабря) одного из западных монахов с 6-летним стажем, который расстригся, и рассказал почему это сделал. Что очень редко, кстати, происходит – в основном стесняются и замалчивают причины. И случай этот далеко не исключение из правил, как кто-то мог бы подумать, а наоборот – очень частый, обычный, вполне заурядный исход. В подавляющем большинстве случаев именно так и происходит.
Случай особенно показателен, так как человек стригся и практиковал в рамках современного трендового посыла о “правильной буддийской практике”, особенно распространённого именно на Западе, а не в традиционных буддийских странах. Тренд состоит в следующем: Чтобы достичь успеха в Дхамме, нужно:
1) как можно скорее постричься в монахи,
2) очень хорошо соблюдать Винаю,
3) очень много медитировать.
И тогда, как обещается, вы непременно достигнете в Дхамме великих духовных результатов.
Однако, жизнь показывает, что всё совершенно не так, и даже искренне практикующие по такому методу люди в конечном итоге не достигают ничего и не могут даже банально удерживать монашеские обеты, жить монашеской жизнью – не говоря уже о большем. В итоге они просто расстригаются и начинают жить “нормальной мирской жизнью” со всеми её мирскими привычными и типичными радостями и удовольствиями.
Причина – вовсе не в том, что они плохо практиковали, плохо изучали буддизм или сами по себе плохие и ни на что не способные люди. Причина – в том, что они люди неподготовленные. То есть, они сразу же брались за такие этапы практики, заниматься которыми следует уже с очень существенным опытом в Дхамме и с уже полученными в Дхамме духовными плодами, кои измеряются степенью чистоты собственного ума – в самом широком смысле – а на это могут уйти десятилетия искренней практики, или даже больше, для кого-то – целые жизни. Не даром, например, вступивший в поток может практиковать аж 7 жизней подряд, но достичь просветления лишь только к концу этого срока. А что если человек даже не вступивший в поток? Сколько реально времени ему понадобится, чтобы занятия медитацией действительно, как говорит Будда в Махасатипаттхана сутте, привели к арахантству или невозвращению если не за 7 дней, то хотя бы за 7 лет? Популяризаторы и “фанаты” медитации на все эти вопросы внимания даже не обращают, ведь это идёт вразрез с их духовным кредо. В итоге и сами сидят у разбитого корыта, и других призывают оказаться там же.
Привожу перевод сообщения этого экс-монаха целиком:
“Неделю назад я снял обеты и вернулся к “нормальной” жизни. Я был в монастырях и медитационных центрах 6 лет. Четыре года и шесть месяцев в монастыре Бодхиньяна (монастырь Аджана Брахма), два года был полным монахом (бхиккху), полтора года был саманерой, и ещё чуть больше года я бы анагариком (мирянин с 8 обетами, включая целибат). Больше года и шести месяцев я провёл в интенсивном молчаливом ретрите. А теперь пришло время уйти!
Почему? Три основных причины:
(1). После 6 лет проживания в разных монастырях и медитационных центрах я решил, что я – буддист, я – медитатор, но я – НЕ аскет, не тот, кто покинул мир. Мне просто не нравится аскетизм, оставление мирского мира. Мне нравится иногда выпить пива. Мне нравится музыка, фильмы, поэзия, хорошие книги. Мне нравится быть в компании женщин. Мне нравится ходить в походы в горы, ездить на велике, исследовать новые места, плавать в жаркий летний день, выращивать овощи в саду. Я бы хотел выйти под парусом со своим отцом, пока он ещё жив и достаточно здоров. Хочу пойти на прогулку с мамой, которой недавно исполнилось 70.
(2). Каждый год, когда я ещё был мирянином, мне нравилось приезжать в монастырь и оставаться там на несколько месяцев. Теперь же это стало ощущаться как “работа”. Мне нравилось медитировать, но теперь это похоже на работу, которая мне не так уж и нравится. Я бы хотел вернуться назад во времени, оказаться там, когда я любил ходить в монастырь и медитировать без давления и ожиданий других по отношению ко мне. Я хочу избавиться от этого чувства “обязанности” и “долга монаха”, обязанности “быть таким” или “сяким”. Нет возможности расслабиться, вести себя естественно. Я должен быть собранным, искусственным, постоянно, всё время. Нельзя рыгнуть при мирянах, нельзя громко посмеяться, нельзя промурлыкать приятную мелодию. Нельзя взять и куда-то побежать просто из-за переизбытка энергии. Нельзя простым и привычным образом невинно поговорить с женщиной. Мне нужно было притворяться “приятным”, но большую часть времени я не чувствовал себя “приятно” вовсе. Я “настоящий” человек, а не “приятный” человек. Я устал от отыгрыша роли “Сдержанного Аскета Бхиккху Тхеравады”. Я просто хочу быть собой. Я знаю, Аджан говорит: «Не пытайся быть идеальным монахом, будь собой” – но когда ты начинаешь так делать, люди недоумённо смотря на тебя, хмурятся, не одобряют.
(3). В своём родном городe у меня была отличная компания друзей. Мы заботились друг о друге. В компании, если у кого-то была чёрная полоса, появились проблемы, мои друзья были этим озабочены и всегда находился кто-то, кто бы ему помог. Мы были связаны. Было сострадание. Всегда был кто-то, кто мог бы рассказать что-то весёлое, посидеть до самой ночи… либо поболтать о какой-нибудь весёлой ерунде, целыми часами ни о чём, или же поговорить о высоком, о духовности, об эмоциях, взаимоотношениях. Мы действительно заботились друг о друге, помогали друг другу. В монастырях у каждого из нас было несколько настоящих друзей, но большинство были похожи на “работников”, “коллег”. Люди “приятные”, но ты проводишь с ними время лишь потому, что ты с ними “работаешь”. Этого недостаточно. Я хочу вернуться в компанию, которую бросил, выстроить заново дружеские связи.
Каков мой дальнейший план?
Вернусь в Новую Зеландию, устроюсь на временную работу, может, туристическим гидом. Затем год проведу в университете, чтобы получить диплом для преподавания в начальной школе, потом стану школьным учителем.
Куплю парусную шлюпку! Буду жить на ней, много плавать. Я бы хотел большую яхту, но бюджет позволит взять судно не больше 8,5 метров, с одной спальней, кухней, душем, туалетом. Это как жить в большом фургоне, но только плавучем.
В монастыре сказали, что я могу вернуться в любое время, я ушёл, сохранив хорошие отношения. Я всё ещё буддист, медитатор, просто не монах. Кто знает… может через несколько лет мне придёт напоминание о “бессмысленности реального мира”, может я ещё вернусь… может быть".
PS: Ещё раз напомню, что это далеко не первый случай и не исключение. Время от времени люди решаются-таки публично рассказать об этом и похожие сообщения я эпизодически встречаю на международном форуме. Они появлялись, появляются, и будут появляться. Хотелось бы, конечно, чтобы об этом говорили больше - но, понятное дело, тема болезненная для многих. Есть, конечно, сухие цифры статистики, показывающие, что единицы из сотен тысяч монахов остаются монахами, но цифры - это цифры, а детальный рассказ с объяснением причин - совсем другое.
Случай особенно показателен, так как человек стригся и практиковал в рамках современного трендового посыла о “правильной буддийской практике”, особенно распространённого именно на Западе, а не в традиционных буддийских странах. Тренд состоит в следующем: Чтобы достичь успеха в Дхамме, нужно:
1) как можно скорее постричься в монахи,
2) очень хорошо соблюдать Винаю,
3) очень много медитировать.
И тогда, как обещается, вы непременно достигнете в Дхамме великих духовных результатов.
Однако, жизнь показывает, что всё совершенно не так, и даже искренне практикующие по такому методу люди в конечном итоге не достигают ничего и не могут даже банально удерживать монашеские обеты, жить монашеской жизнью – не говоря уже о большем. В итоге они просто расстригаются и начинают жить “нормальной мирской жизнью” со всеми её мирскими привычными и типичными радостями и удовольствиями.
Причина – вовсе не в том, что они плохо практиковали, плохо изучали буддизм или сами по себе плохие и ни на что не способные люди. Причина – в том, что они люди неподготовленные. То есть, они сразу же брались за такие этапы практики, заниматься которыми следует уже с очень существенным опытом в Дхамме и с уже полученными в Дхамме духовными плодами, кои измеряются степенью чистоты собственного ума – в самом широком смысле – а на это могут уйти десятилетия искренней практики, или даже больше, для кого-то – целые жизни. Не даром, например, вступивший в поток может практиковать аж 7 жизней подряд, но достичь просветления лишь только к концу этого срока. А что если человек даже не вступивший в поток? Сколько реально времени ему понадобится, чтобы занятия медитацией действительно, как говорит Будда в Махасатипаттхана сутте, привели к арахантству или невозвращению если не за 7 дней, то хотя бы за 7 лет? Популяризаторы и “фанаты” медитации на все эти вопросы внимания даже не обращают, ведь это идёт вразрез с их духовным кредо. В итоге и сами сидят у разбитого корыта, и других призывают оказаться там же.
Привожу перевод сообщения этого экс-монаха целиком:
“Неделю назад я снял обеты и вернулся к “нормальной” жизни. Я был в монастырях и медитационных центрах 6 лет. Четыре года и шесть месяцев в монастыре Бодхиньяна (монастырь Аджана Брахма), два года был полным монахом (бхиккху), полтора года был саманерой, и ещё чуть больше года я бы анагариком (мирянин с 8 обетами, включая целибат). Больше года и шести месяцев я провёл в интенсивном молчаливом ретрите. А теперь пришло время уйти!
Почему? Три основных причины:
(1). После 6 лет проживания в разных монастырях и медитационных центрах я решил, что я – буддист, я – медитатор, но я – НЕ аскет, не тот, кто покинул мир. Мне просто не нравится аскетизм, оставление мирского мира. Мне нравится иногда выпить пива. Мне нравится музыка, фильмы, поэзия, хорошие книги. Мне нравится быть в компании женщин. Мне нравится ходить в походы в горы, ездить на велике, исследовать новые места, плавать в жаркий летний день, выращивать овощи в саду. Я бы хотел выйти под парусом со своим отцом, пока он ещё жив и достаточно здоров. Хочу пойти на прогулку с мамой, которой недавно исполнилось 70.
(2). Каждый год, когда я ещё был мирянином, мне нравилось приезжать в монастырь и оставаться там на несколько месяцев. Теперь же это стало ощущаться как “работа”. Мне нравилось медитировать, но теперь это похоже на работу, которая мне не так уж и нравится. Я бы хотел вернуться назад во времени, оказаться там, когда я любил ходить в монастырь и медитировать без давления и ожиданий других по отношению ко мне. Я хочу избавиться от этого чувства “обязанности” и “долга монаха”, обязанности “быть таким” или “сяким”. Нет возможности расслабиться, вести себя естественно. Я должен быть собранным, искусственным, постоянно, всё время. Нельзя рыгнуть при мирянах, нельзя громко посмеяться, нельзя промурлыкать приятную мелодию. Нельзя взять и куда-то побежать просто из-за переизбытка энергии. Нельзя простым и привычным образом невинно поговорить с женщиной. Мне нужно было притворяться “приятным”, но большую часть времени я не чувствовал себя “приятно” вовсе. Я “настоящий” человек, а не “приятный” человек. Я устал от отыгрыша роли “Сдержанного Аскета Бхиккху Тхеравады”. Я просто хочу быть собой. Я знаю, Аджан говорит: «Не пытайся быть идеальным монахом, будь собой” – но когда ты начинаешь так делать, люди недоумённо смотря на тебя, хмурятся, не одобряют.
(3). В своём родном городe у меня была отличная компания друзей. Мы заботились друг о друге. В компании, если у кого-то была чёрная полоса, появились проблемы, мои друзья были этим озабочены и всегда находился кто-то, кто бы ему помог. Мы были связаны. Было сострадание. Всегда был кто-то, кто мог бы рассказать что-то весёлое, посидеть до самой ночи… либо поболтать о какой-нибудь весёлой ерунде, целыми часами ни о чём, или же поговорить о высоком, о духовности, об эмоциях, взаимоотношениях. Мы действительно заботились друг о друге, помогали друг другу. В монастырях у каждого из нас было несколько настоящих друзей, но большинство были похожи на “работников”, “коллег”. Люди “приятные”, но ты проводишь с ними время лишь потому, что ты с ними “работаешь”. Этого недостаточно. Я хочу вернуться в компанию, которую бросил, выстроить заново дружеские связи.
Каков мой дальнейший план?
Вернусь в Новую Зеландию, устроюсь на временную работу, может, туристическим гидом. Затем год проведу в университете, чтобы получить диплом для преподавания в начальной школе, потом стану школьным учителем.
Куплю парусную шлюпку! Буду жить на ней, много плавать. Я бы хотел большую яхту, но бюджет позволит взять судно не больше 8,5 метров, с одной спальней, кухней, душем, туалетом. Это как жить в большом фургоне, но только плавучем.
В монастыре сказали, что я могу вернуться в любое время, я ушёл, сохранив хорошие отношения. Я всё ещё буддист, медитатор, просто не монах. Кто знает… может через несколько лет мне придёт напоминание о “бессмысленности реального мира”, может я ещё вернусь… может быть".
PS: Ещё раз напомню, что это далеко не первый случай и не исключение. Время от времени люди решаются-таки публично рассказать об этом и похожие сообщения я эпизодически встречаю на международном форуме. Они появлялись, появляются, и будут появляться. Хотелось бы, конечно, чтобы об этом говорили больше - но, понятное дело, тема болезненная для многих. Есть, конечно, сухие цифры статистики, показывающие, что единицы из сотен тысяч монахов остаются монахами, но цифры - это цифры, а детальный рассказ с объяснением причин - совсем другое.